Проклятие черного единорога. Часть I.

3 записи

Первая книга из цика романов Евгении Преображенской «Не в этом мире».

Интерлюдия

Глава 1. Последний единорог

Случается, что единороги меняют свой окрас с жемчужно-белого на пепельно-чёрный. Проявляется то как седина у людей: кто-то седеет постепенно, другой — внезапно и скоротечно.

Однако имеется в этом явлении один пренеприятный момент: чёрные единороги представляют собой смертельную угрозу. Держаться от этих зверей нужно как можно дальше всем без исключения, будь ты невинная дева, рыцарь без страха и упрёка или случайный путник.

Век единорогов так долог, что ходят легенды, будто сами собой они умереть не способны, но погибают от ужасающего страдания — такого сильного горя, в котором любое создание Единого не может поддерживать в себе силы жизни. Вместо животворящего света обречённый единорог начинает излучать силу смерти, заражая этой страшной хворью и всё вокруг.

Если таковое явление происходит в плодородной долине, она мгновенно превращается в пустыню, озёра — в болота, леса загнивают на корню, животные засыпают вечным сном.

Человек храбрый и благородный может противостоять проклятью чёрного единорога, но лишь непродолжительное время. И это время настоятельно рекомендуют использовать для того, чтобы покончить с мучениями несчастного зверя. Во-первых, из сострадания. Во-вторых, рог единорога чрезвычайно ценится магами, чародеями и колдунами.

Профессор Клифф’Арх, «История редких животных»

«Воин в белом плаще устало упал на колени. Верный меч не подвёл его в бою, и прочные латы защитили от рокового удара. Рыцарь без страха и упрёка, к которому приблизился чёрный единорог, остался жив. Он был жив, а всё вокруг — мертво.

Глядя на простирающиеся до горизонта опустелые земли, воин вспоминал свои родные края. Где-то там, в стране за горами и долами, уже набухали почки и просыпались ручьи, наполняя тёплый ветер ароматом весны. Где-то там, но только не здесь — под серым небом про̀клятого королевства.

В сумраке туманов виднелись зачахшие деревья, что когда-то были густыми лесами. Остатки строений на месте великих городов топорщились, словно гнилые зубы.

Рыцарь безвольно коснулся ладонью груди, где он носил защитный знак: монетку с круглым отверстием по центру. Амулет, подаренный его возлюбленной девой, помог в неравном бою. Герой одержал победу над обезумевшим зверем, что нёс погибель всем и каждому. А вместе с тем, как единорога покинула жизнь, исчезло и его проклятье смерти.

И хотя на иссохших деревьях уже никогда не появится листва, но отныне здесь поселится надежда. Всесильное время излечит эти земли. Но способно ли время излечить душу?

Рыцарь застыл на коленях, прижимая руку к груди и глядя на поверженного врага. Он смотрел, как мухи кружатся над мёртвым единорогом, ползают по его поблёкшей шерсти, забираются в ноздри и остекленевшие глаза.

Отныне мухи стали символом надежды. А последний единорог погиб».

Девочка поставила точку в своих записях и перевела взгляд на мёртвую собаку, лежащую неподалёку в тёмном переулке. Морда животного была прикрыта тряпкой, живот впал, серая шерсть на хвосте стала тусклой. Псина была гораздо крупнее, чем те, которых выращивали в питомниках. Неужели это — свободная дворняга? Настоящее чудо!

Бродячих собак, а также кошек, крыс, птиц и бездомных людей этот город не видел уже сотни лет. И лишь от мух всё никак не удавалось избавиться даже в самом сердце человеческой цивилизации. Насекомые кружились, жужжали и танцевали над трупом, как им только вздумается.

Задний двор интерната, куда девочка иногда сбегала, не отличался чистотой. Он был плотно окружён лесом из многоэтажных башен. Здания отражались в зеркальном куполе неба, что не знало ни дня, ни ночи, создавая мнимую бесконечность. Но, несмотря на гущу домов, город выглядел почти вымершим.

Лет сто назад, когда людей рождалось много, было решено, что массовое скопление горожан неблагоприятно влияет на их здоровье. Тогда учёные рассчитали необходимые размеры личного пространства, а инженеры создали конструкции невероятной высоты. Однако запланированного роста рождаемости не случилось, и вскоре верхние этажи башен опустели.

Сегодня на улице было тихо. Только искусственный ветерок шелестел пластиковыми обёртками и бутылками, гоняя их по узким переулкам. Вскоре он сменил направление, и, уловив неприятный запах, идущий от падали, девочка поспешно встала. Спрятав в карманах свои драгоценные сокровища — блокнот и карандаш с радужным ластиком на конце, — она забралась обратно в окно интерната.

Если снаружи повсюду валялся мусор, то внутри здания царила чистота и пахло цветами. Зеркальные окна отражали ухоженные внутренние помещения, улыбчивые лица учителей, воспитанников и врачей. Это был необычный интернат. Его воспитанники не только жили и учились здесь, но и проходили лечение.

Девочка незамеченной пробралась в подсобное помещение, в котором она устроила свой тайник. Уборщики запирали дверь на замок, но ключами заведовали не только они.

— Опаздываешь, — с укором произнёс охранник, мужчина высокий и статный, словно рыцарь из сказки. — По расписанию у тебя занятие физкультурой.

— Спасибо, что прикрываешь, Дружовский, — поблагодарила девочка.

Она сняла с себя верхнюю одежду и аккуратно спрятала её в шкаф с противопожарным оборудованием.

— Друговский я, — поправил охранник.

— Это ты для остальных «другой», а для меня ты «друг», — важно заявила девочка.

Мужчина смущённо улыбнулся и попытался почесать затылок, но тёмные волосы были надёжно схвачены гелем.

— Будь осторожнее, главная медсестра за тобой наблюдает, — предупредил он, а затем добавил уже тише: — Дженн… Не забудь, ты обещала мне… ну, роль в своей сказке, помнишь?

— Я уже написала, о мой герой без страха и упрёка, — весело сообщила ему девочка.

. . .

Интерлюдия

Пролог. Исследовательница

Облака за высокими окнами замка налились болезненной чернотой, по небу пробежали алые отблески. Загрохотало. Опалив пики гор, закатные краски отразились в бледно-зелёных глазах женщины. Сидящая за письменным столом замерла, будто заворожённая, глядя на бушующую стихию.

На одно драгоценное мгновение женщина позволила себе погрузиться в прошлое: вспомнить то время, когда магия, что теперь сотрясала их сферу, служила созиданию. На самую крохотную долю мига ей представился лес, где трава была нежнее шёлка, поляна, поросшая синими васильками и красными маками, а посреди поляны — большой бревенчатый дом. Их дом.

Но прошлое осталось в прошлом. А будущее, далёкое будущее, приближалось с неотвратимой быстротой. Приведённое в действие заклятие набирало силу. Следовало поторопиться и чародейке.

Время — слишком старый зверь, чтобы любить шалости. Оно не станет ждать — привычно сомкнёт свои невидимые челюсти. И как знать, по какую сторону окажется замешкавшийся игрок: здесь и сейчас, там или… посредине, разорванный клыками? В библиотеке, стоящей у перекрёстка миров, были возможны любые варианты, в том числе и те, которые нельзя себе представить или осмыслить.

— В недоброе время ты покидаешь нас… — донёсся с порога библиотеки тихий мужской голос.

— Время не бывает добрым или злым, — не оборачиваясь, ответила ему женщина.

— Я слышал, Совет дал тебе разрешение уйти, — напряжённо вымолвил незваный гость. — И всё же, прошу, подумай ещё раз… Твои эксперименты со Временем слишком опасны и, как знать, не безнадёжны ли? Ты нужна здесь… Ты нужна мне… Опомнись, пока не поздно, хранительница!

— Поздно, уже поздно, — грустно улыбнулась женщина. — В этом мире мне нечего хранить… Я отреклась от своего предназначения ради более важной задачи… Отныне мой долг — исследовать.

Голос мужчины, некогда такой родной, уже не волновал её сердце, как это было раньше. Но когда исследовательница взглянула на картину, которая висела над письменным столом, внутри у неё защемило. Сколько счастья им было дано… когда-то.

Изображённые на портрете улыбались. У женщины волосы были цвета ночной синевы; у мужчины — белые, точно снег; а у двух девочек, которых любовно обнимали родители, переливались рыжим и золотым огнём.

— Мы не пустили Врага в этот мир, но его появление стало важным знаком, — добавила исследовательница. — Я предвижу, что в будущем нас подстерегает нечто более страшное…

Мужчина приблизился к ней, бессильно сжав кулаки.

— Моя королева — горда и непреклонна, как всегда, — с несдерживаемой горечью бросил он. — Я изучил исследования, которые ты предоставила Совету. Это лишь предположения… Обрывки текстов, что вы отыскали, — пустые слова… Просто буквы на бумаге! И всё же ты отрекаешься от предназначения, данного тебе по рождению! Ради чего? Чтобы исследовать один из умирающих миров и его жалкое население — людей?

— Ты изучил мои исследования, — подчёркнуто вежливо напомнила ему женщина. — «Ни старшие и ни средние расы, ни устрашающие демоны, ни даже всесильные боги не могут выжить вдали от Единого Источника, — повторила она заученные наизусть слова. — В этой бесплодной пустыне способны существовать лишь люди».

— «Не слыша мелодии Единого Источника, люди замкнулись в узких границах своего восприятия, — процитировал в ответ мужчина. — Они стали способны к изучению лишь материальной грани бытия. Не ведая истиной любви, они превознесли свой разум как наивысшую ценность! Не зная богов и других форм жизни, они возомнили себя венцом эволюции, а свои первичные потребности поставили во главу, — он понизил голос. — Гордыня, рождённая видовым и чувственным однообразием, поразила их души самой опасной болезнью из всех. И проклятье смерти пронеслось по планете, подобно буре».

— «Но среди бесплодных песков порой рождаются цветы дивной красоты — необычайные личности! — парировала исследовательница. — Чем ближе их сфера подходила к гибельному порогу, тем реже расцветали они, но тем ярче проявлялся их дар…»

— И какой тебе прок от их дара? — прорычал мужчина. — Ради чего ты готова покинуть свой дом, своих родных и прервать род хранителей, наш род?

При этих словах женщина резко обернулась, взглянув в лицо собеседника. Его глаза, как и её, полыхали бледным зелёным огнём. Глаза — вот и всё, что осталось от прежнего облика. Звериная гримаса исказила его некогда красивые черты лица.

— Наш род, — повторила женщина. — Наш род уже прерван. Та, что дала мне жизнь и должна была стать моей дочерью, покинула нашу вселенную… Она и многие другие дети нашего мира пропали или ушли в поисках ответов. И я, — в её негромком голосе сквозила холодная ярость, — не имея возможности продолжить наш род, продолжу их дело. — Повисла напряжённая тишина. — Разговор окончен, — коротко бросила женщина. — Прощай… мой король.

Не дожидаясь ответа и более не обращая внимания на гостя, она вернулась к тексту, в «пустых словах» которого нашла единственную надежду.

Мужчина исчез, не сказав ни слова. Его грозное волшебство вновь сотрясло и небеса, и твердь земную. На этот раз громыхнуло так близко, что стены библиотеки дрогнули. Если бы не древесные корни, густой сетью опутавшие замок снаружи, он мог бы, пожалуй, и вовсе рассыпаться.

От удара жалобно звякнули стрелки напольных часов. Их маятник закачался из стороны в сторону, будто желая ускорить и без того неотвратимый ход времени. Несколько свитков, подпрыгнув, упали со стола на пол. Женщина нагнулась, чтобы поднять рукописи, попутно пробежав по ним глазами.

«Люди… Что же питает их дух и поддерживает силы? Что зажигает огонь в их сердцах и вдохновляет умы? Каково предназначение человека в великом замысле Создателя? И могут ли ответы на эти вопросы помочь в борьбе с нашим общим Врагом

Бывшая хранительница отложила свитки, оставив в руках один. Его она утаила от Совета. Если бы её братья и сёстры узнали о судьбе, что постигла автора рукописей, они никогда бы не позволили ей уйти следом за ним.

«По той же причине, что боги и демоны не способны выжить в пустынных, лишённых силы вселенных, закрыты их двери и для нас, — было начертано на нём неровным торопливым почерком. — Лишь один из миров пустил нас в себя… Почему именно он? Нам уже не узнать. Здесь нет неба… Здесь нет солнца…»

Женщина поднесла бумагу к свече, а когда пламя охватило звенящие отчаяньем строфы, небрежно бросила догорать на каменные плиты пола.

Её предшественники допустили ошибку, следуя обыкновенными путями, но была и иная дорога. Сокрытая даже от тех, чьим крыльям были подвластны туманы междумирий, она оказалась доступна любому созданию, которое было способно мыслить. И мечтать.

Королева нашла возможность открыть этот путь. И теперь, если она не сумеет использовать дар людей, то хотя бы поможет исследователям вернуться. Пусть для этого и придётся пожертвовать собой.

Интерлюдия

Интерлюдия

Единый Предвечный Источник Жизни есть всему отец и всему мать. Он образ и мелодия, строитель и нерушимая основа миров. Он искра, породившая пламя, и пища для развития живой души.

Нижние пласты демонических миров, срединные и божественные царства омываются Изначальными Водами Единого Источника, как древо наполняется соками от корней своих и до самой кроны. Любое явление, каждое существо пропитано этой силой, лишь в разном её качестве.

Словно родительский взор, полный любви к своему детищу, ласкают Изначальные Воды всё то, что покрывают Собой, что наполняют и частью чего являются Сами.

Однако в бесконечной жажде расширения появились вселенные столь далёкие от Источника, что даже любящий взгляд Создателя был не в силах достичь их. Не отреклись от Родителя и не были забыты они, не удостоены ни жалостью, ни гордостью, не прокляты и не благословенны.

Что же души, воплощённые в этих мирах?

Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь, где каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется подстать ей…